– Я стаю на самой грани становления истинным адептом, – шипел сектант. – а из-за дурацких правил вынужден пить эту ослиную мочу. Ну давай же, генерал, возьми в руки меч. Покажи, как ты велик. Потому что я вижу лишь шелудивую шавку, воющую на идущий впереди караван.

– Убирайся, – спокойно повторил Хаджар.

Он, продолжая сидеть на траве, пил вино. Терпкое и сладкое. Он всегда любил такое. Оно напоминало ему о Эйне.

– Ты трус, генерал. И слабак.

Хаджар поднял взгляд на спровоцировавшего его старейшину. Может тот и прожил тысячу лет, но мозгов явно не нажил. Если Хаджар первым нарушит “печать” гостеприимства, то у секты появится весомый повод объявить его лгуном и клятвопреступником. А сколько Балиумцев захотят встать под знамена такого человека?

– О, я помню эту старую прибаутку, что ты не повторяешь трижды, генерал, – сектант повернулся и подошел к своему “ездовому” человеку. – ты знаешь, генерал, как многое можно узнать о человеке, когда у тебя достаточно денег? И как многое может рассказать девушка, гордящаяся тем, что знает героя?

Сектант откинул в сторону серую тряпку с кровавыми рунами.

В груди Хаджара что-то треснуло и со звоном надломилось.

Среди шрамов и ожогов на некогда прекрасном лице, он увидел такие знакомые зеленые глаза. Глаза, которые когда-то пылали ярче самого жаркого костра. Теперь же они были бледные и пустые. Безжизненные будто барханы в Море Песка.

Это была Стефа.

Первый человек, который проявил к нему доброту.

Первая женщина, которая согрела его остывающее сердце.

– Что скажешь теперь, великий ген…

Никто из солдат так и не понял, что произошло в тот момент. Им лишь на мгновение показалось, что вместо Хаджара на траве кольцами свился могучий дракон. А мгновением позже Хаджар уже убирал клинок обратно в ножны.

Никто не увидел, как он успел поднять меч с земли. И тем более, они не смогли разобрать каким образом тот переместился за спину сектанту.

Лишь самые сильные смогли различить черного ворона, пролетевшего над белой скатертью.

Старейшины пытался договорить свою очередную фразу, но не мог.

Сперва отвалились его руки, затем туловище начало разделаться на две половинки. Но еще до того, как в небо ударил фонтан крови – голова сектанта упала с плеч и покатилась по полю.

Хаджар, не оборачиваясь, опустился на колени перед некогда прекрасной девушкой.

Её шрамы Хаджар чувствовал, как свои. Её ожоги жалили его собственную кожу.

Но в её глазах о не находил ни единого отсвета той свободной, дышащей жизнью женщины.

В ту ночь, он был прав – им больше не было суждено встретиться. Здесь, на траве, была лишь её изуродованная плоть, но никак не душа.

– Прощай, – прошептал Хаджар.

Прикрыв глаза, он медленно достал из ножен кинжал.

Не было ни вскрика, ни агонии. Удар был быстрым и чистым. Она даже вздрогнуть не успела, как её сердце перестало биться.

Хаджар бережно опустил на землю то, что осталось от Стефы на землю.

Он повернулся к армии, и каждый солдат вздрогнул от того, что увидел в глубине синих глаз.

– Требушет сюда! – прогремел голос, мало похожий на человеческий.

Этой ночью в сторону шестого павильона по ночному небу летели останки их старейшины. И не важно, какие истории будут рассказывать впоследствии о Хаджаре. Будут ли петь о нем как о клятвопреступнике или как о герое. Но в одном люди могли не сомневаться. Все эти песни будут пропитаны кровью.

Глава 105

Хаджар, закутавшись в меховые накидки, сидел у шатра и смотрел на горный перевал. Северный ветер, наконец-то, принес с собой снег. Белые, крупные, холодные хлопья опускались с неба укрывая землю пушистым, холодным одеялом.

– Мой генерал.

– Генерал Хаджар.

Проходившие мимо солдаты отдавали ему честь и спешили по своим делам.

После того, как Хаджар одним ударом отправил старейшину Черных Врат к праотцам, уважения и страха по отношению к генералу только прибавилось. Только вот Хаджар не видел в этом своей заслуги.

Старейшина, пусть и самый слабый из секты, все же находился на грани становления истинным адептом. Наверняка он был намного сильнее Зуба Дракона. Единственное, что позволило Хаджару сделать то, что он сделал – гордыня старейшины.

За тысячу лет, проведенных на горном пике, он привык к абсолютной доминации над всеми вокруг. Перед ним гнули спины ученики, учителя и Мастера. Он ходил, будто король, да что там – сам Король Балиума оказал бы ему немыслимое уважение.

И кого он увидел перед собой? Простого оборванца, находящегося на стадии Формирования, ступени Осколков. В секте такие ученики, пусть и ходили в число приближенных, но не стоили и толики внимания старейшины.

Даже если он и знал о таланте Хаджара на пути Меча, то мог считать его преувеличенным или и вовсе – выдуманным. Простой байкой бардов, желающих нажиться на песне и получить бесплатную выпивку в таверне.

И именно это его и сгубило.

Простые невежество, надменность и ощущение того, что он смог забраться на вершину мира.

Будь Мерил полностью готов к схватке, то, возможно, Хаджару пришлось бы сильно попотеть, чтобы справится с ним. Так или иначе, Хаджар был уверен в своем мече. Если противник не был истинным адептом, то у Хаджара имелись все шанс его одолеть.

– Мой генерал? – бесшумно подошла Лиан.

Одетая в меховые штаны и такую же накидку, даже по снегу она передвигалась словно кошка.

– Да, командир, – Хаджар поднялся и отряхнулся. – все в сборе?

– Ждем только вас, мой генерал.

Хаджар кивнул и вместе они вошли в шатер.

Если и были в жизни генерала что-то постоянное, так это военные советы. Каждый день Хаджар был вынужден собирать всех командиров для обсуждения текущих дел, планов и стратегий. Иначе он просто не мог руководить все растущей армией.

Кстати, именно поэтому в шатре, у стола карты, добавилось новое лицо. Не самой приятной наружности, оно чем-то напоминало хомяка, вечно что-то упихивающего за щеки.

Лицо звали Саймоном.

Простой смертный, непонятно каким образом затесавшийся в армию еще когда она стояла у Весеннего. Не то чтобы не было других таких же смертных – полно. Но дело в том, что у Саймона наличествовал живот. И не просто живот, а мамон! Хаджар не сомневался, что в случае чего, Саймон смоет сожрать всю их казну и вместе с ней вполне комфортно докатится до Лидуса.

Саймон любил комфорт. Любил женщин (в чем быстро нашел общий язык с Неро), любил вино и красивые одежды. А вот конкретно его самого не очень любил градоначальник Весеннего, которого Саймон обул на пять сотен золотом. Баснословная сумма, даже по меркам столицы.

Так что у ушлого торговца оставалось всего два выбора.

Первый – попытать счастье на суде, где все чиновники кормились с рук градоначальника. Либо же отправиться в армию.

Как этот толстяк пережил все тренировки, сражение у Гарнута и прочие тяготы, Хаджар не знал. Видимо, не без вмешательства Небес или же самих богов.

– Докладывай, Саймон, – махнул рукой Хаджар, садясь на стул.

Толстяк пусть и не был практикующим или хорошим воином, но он умел сводить дебит с кредитом. А еще умел получить выгоду даже там, где кроме убытков оставались лишь дохлая мышь, мыло и веревка.

Так что Хаджар, когда ему представили этого дельца (он, кажется, с одним из соседних селений провернул сделку, по которой его отряд все это время питался отборным мясом), то генерал, недолго думая поставил его над всеми снабженцами.

За неделю Саймон развернулся на такую широкую ногу, что махом решил несколько весьма серьезных проблем, которые уже долгое время мучили Хаджара. Вот что значит – найти нужного человека, на нужное место.

– Так точно, мой генерал, – толстячок, под всеобщие, безобидные улыбки, со скрипом поднялся со стула.

Скрипел как и стул, не рассчитанный на столь упитанную филейную часть, так и кости самого Саймона. Видимо и они не предполагали, что когда-нибудь будут носить на себе такой вес.