Благо, он сумел выиграть достаточно времени, что Шакх с Хаджаром успели подготовить контратаку.

Шакх, за время расставания умудрился не только закалить свой характер, но и сделать невероятный рывок на пути развития. Находясь на грани становления истинным адептом, он буквально пугал свой властью над песками.

Растворившись в них, он, верхом все на том же пустынном волке, оказался позади Рагара. Сверкнули кинжалы, оставившие две полосы на спине Рыцаря Духа. Удары, способные мгновенно убить любого практикующего стадии Трансформации, оказались способны лишь на царапины против Рыцаря Духа.

Разворачиваясь корпусом, Рагар расправил левую ладонь и ударил ей наотмашь. Одновременно с этим волк за его спиной завыл и вновь энергия сгустилась в ледяную длань. Такая же могучая, как и недавний кулак, она отправила неожидавшего подобного Шакха в длинный полет. Если бы не песок, окутавший его плотной броней, он бы умер на месте.

Хаджар, все это время не принимавший никаких активных действий, ждал именного этого момента – когда Рагар повернется к нему спиной. И пусть это “окно”, когда все внимание Рыцаря Духа было сосредоточено на внезапной атаке Шакха, составляло не больше мгновения, Хаджару хватило.

Мысленно он пробудил спящего дракончика. В то же мгновение на его плечи легли рваные лоскуты черного тумана, пытающиеся, но не способные сформировать плаща. С Горного Ветра потянулись точно такие же обрывки. Все так же мысленно, Хаджар призвал черный клинок. На этот раз он не вложил его внутрь реального.

Внутри своей души он использовал стойку “Весеннего Ветра”, в то время как в реальности – “Падающего листа”. Эта комбинация, включая Зов и Черный Меч, была его сильнейшим приемом. А четыре иллюзорных листа, падающие на тело Рагара – его пределом.

Четыре взмаха меча слились в один. Руки Хаджара двигались так быстро, что два рубящих и два рассекающих удара оставляли позади остаточные изображения. Они выглядели как размытые миражи черного тумана.

Слитые воедино знания о Духе Меча и стойка “Падающего листа” породили восьмиконечную звезду. Синяя внутри и черная по краям, она порождала волны такой сокрушительной энергии, что даже не касаясь стен, оставляла на них глубокие трещины и порезы. Камни на полу, оставленные после сражения, рассекались в мелкую пыль.

Рагар, постепенно приходящий в себя после утраты, внезапно ощутил угрозу, которая могла бы исходить от стоящего на пике Небесного Солдата, но никак не простого практикующего.

На этот раз, несмотря на риск, ему пришлось использовать не только силу своего духа и знания о Духе Льда, но и технику.

– Зима!

В этом простом слове содержалось столько силы холода и льда, что изо рта Хаджара вырвалось облако пара. Дух Снежного Волка позади Рагара пригнул морду и тихо зарычал. Казалось, что весь холод и стужу своего эфемерного тела он вкладывает в Рагара и его технику.

Одно лишь слово “Зима” буквально заморозило все окружающее пространство. Прямо из воздуха на плечи начали сыпаться снежинки. На всех плоскостях, будь то пол, стены, полки стеллажей, книги, свитки или далекий свод – везде нарастал белый, искрящийся холодом лед.

Восьмиконечная звезда, созданная из четырех ударов меча, замедлялась. Полосы синего света обрастали инеем, а затем Рагар вытянул вперед урку и, схватив звезда за центр, сжал кулак.

Сильнейший удар Хаджара был просто раздавлен. Разбит на мириады обледенелых осколков. И эти осколки, ведомые волей Рагара, обрушились проливным дождем на Хаджара.

Видя град ледяных копий, летящих прямо на него, Хаджар не стал уворачиваться или применять стойку “Спокойного Ветра”. Прозвище “Безумный” он получил не просто так и даже в этой ситуации увидел возможность улучшить свое понимание сути меча.

Хаджар выставил вперед клинок и закружился среди ледяных осколков. Он двигался быстро, но в то же время плавно и грациозно. Одновременно разрубая, рассекая и отражая ледяные углы, он успевал уворачиваться от тех, чья скорость превосходила возможность его клинка.

В то время, пока Хаджар сражался со льдом, Рагар уже постепенно брал под контроль свои эмоции. Он отходил от шока утраты. Все меньше энергии сочилось сквозь его душевные раны. Все быстрее они затягивались и рубцевались.

С каждым упущенным мгновением, лед на стенах все креп, холод только увеличивался, а аура Рагара становилась крепче и целостнее.

Закрывалось окно возможности одолеть Рыцаря Духа и это все прекрасно понимали.

Эйнен, вытерев кровь с кромки рта, уже собирался ринуться в атаку, как увидел кружащегося в ледяном вихре Хаджара. Вернее, он увидел падающие на его товарища ледяные иглы.

Они напомнили ему собственный “Скалистый Берег” – одну из стоек техники “Обезьяньей Шерсти”. Её, когда был еще совсем ребенком он самолично выкрал из сундука оного путешественника.

Раньше он полагал, что удары шеста и копья, должны быть такими же прямыми и острыми, как скалы, обточенные нескончаемым натиском волн. И чем дольше они им сопротивлялись, тем острее становились. Но теперь, глядя на сражение своего друга, понимал, что был не прав.

Ведь он, Эйнен, не был скалой. И в руках держал не обломок гранитной породы. Он сражался вместе со своим копьем, а копье сражалось вместе с ним. Не было никакого смысла разделять их между собой. Ведь копье не было способно нанести удар без Эйнена, а Эйнен…. Для него копье – лишь символ. Ведь все вокруг, даже лед, может стать “Скалистым Берегом”, ибо все в этом мире с чем-то сражается.

Никто не живет в свое удовольствие. И даже птица, взлетая в небо, делает это лишь для того, чтобы найти пропитание.

Хаджар отбил последнее ледяное копье и, вытерев пот со лба, ощутил мощный порыв энергии. Сперва он решил, что Рагар готовит новый удар, но Рыцарь Духа все еще пребывал в состоянии шока и не был способен на нормальную атаку.

Порыв энергии исходил вовсе не от Северянина, а от Эйнена.

– Весьма вовремя, лысый! – выкрикнул Хаджар, с улыбкой приветствуя прорыв его друга на стадию Владеющего Копьем.

Глава 409

На мгновение из глаз Эйнена ударили два луча. Сформировавшись в наконечники копья, они пронзили пол перед ним. Сам же Эйнен ударом пятки отправил основание шеста-копья себе за спину и принял открытую стойку.

Легким кивком он ответил на выкрик Хаджара. Слышит Великая Черепаха, иногда его друг мог быть умнее мудреца, а порой – тупее навозного жука. Какой смысл сообщать противнику, о том что-то стал сильнее? Благо, Рагар все еще не мог в полной мере реагировать на окружающий мир.

Эйнен же продолжал стоять на месте, пребывая в состоянии близком к озарению. На краткий миг он смог увидеть отблеск Духа Копья во всем что его окружало. Как в растущих изо льда иглах, так и в снежинках и даже в собственных волосках на руке. Они не были прямыми и ровными. Изогнутые, они качались, но даже в них чувствовалось присуствие Духа.

Разве стойка “Скалистого Берега” была так проста? Разве её суть заключалась в том, чтобы наносить быстрые и сильные удары копьем, словно они были скалами, обточенными морем.

Нет, теперь Эйнен смог увидеть дальше и глубже.

Хаджар сотни раз видел, как его друг использует “Скалистый Берег” превращая свое копье в бурю смертоносных, прямых выпадов. Теперь же, когда островитянин выкрикнул:

– Скалистый Берег! – то произошло нечто совсем иное.

Если раньше его така представлялась в виде растущих из моря скал, то теперь это были… брызги. Острые и быстрые, целым роем они закрыли собой свод, а затем начали падать на Рагара с самых непредсказуемых направлений. Они изгибались, вращались, делали петли и сложные зигзаги.

Намного быстрее, нежели скалы, намного меньше и тоньше, они содержали в себе ту же силу и проникающий потенциал.

Видят вечерние звезды, теперь Хаджар не был уверен, что “Спокойный Ветер” смог бы спасти от его от смертельных ран, направь Эйнен эту атаку против него. И это при том, что техника “Зимы” Северянина снизила их скорость и силу едва ли не на треть.