Хаджар был наготове. В любой момент он был готов призвать внутреннего дракона и обнажить Черный Клинок.
– Племена слишком долго сидели на одном месте, Северный Ветер, – старик так и не отвернулся от костра. – мы – свободные охотники, которые ходили по этим землям испокон веков. Борьба с Да’Кхааси едва не лишила нас самого главного – свободы. А кроме меня в племенах мало тех, кто знает её истинную цену.
Хаджар мог назвать как минимум одного такого. Вернее – такую. Звали её Журчащая Песня. И, видит Высокое Небо, она действительно готовила лучшего кролика, что когда-либо ел Хаджар.
По странному совпадению… или не такому уж и совпадению, она оказалась женой одного из тех двоих странников, про которых говорил пророческий сон орка.
И, учитывая, что по старым сказкам Хельмер, если хотел, всегда держал свое слово, то…
Хаджар посмотрел на кольцо.
– Повелитель Кошмаров не всегда насылает кошмары, так? – протянул Хаджар. – иногда он дарит и сны… пророческие.
Старик отвлекся от созерцания пламени и повернулся к Хаджару. Его глаза, недавно стеклянные и пустые, зажглись чем-то, с чем Хаджар и, даже когда станет Повелителем, спорить не захотел бы.
– Однажды ты узнаешь, маленький охотник, что ум, лишенный мудрости, он как клинок без ножен. Режет не только цель, но и своего мастера.
Старик повернулся к костру, а Хаджар внезапно осознал себя стоящим за пределами шатра шамана. Каким-то неведомым образом он переместился за порог обители старика.
– Проклятье, – выругался Хаджар, добавив к этому еще несколько оборотов, которым его некогда обучил Неро.
Ему казалось, что он уже где-то слышал сказанную орком фразу, только не мог вспомнить, где именно.
Высокое Небо… как же он ненавидел интриги!
Глава 626
Хаджар, решив больше не вникать в мотивы древнего демона и безумного шамана, огляделся.
Народ все так же праздновал.
Причем, учитывая музыку и то, в каких позах в данный момент находились танцоры, могло показаться, что Хадажр и вовсе не заходил в палатку.
Единственное, что могло бы свидетельствовать об обратном – наличие мешочка с порошком внутри его пространственного кольца.
Пустынный Клык, в обнимку с Журчащей Песней, сидел по правую руку от Ярости Медведя – своего отца и вождя союза племен. Тот, даже несмотря на праздник, разговаривал с какими-то видными персонами и решал важные дела.
Благо, что иерархию у народа орков было очень легко определить по количеству перьев в волосах. Так, после победы над Да’Кхасси, на голове Степного Клыка теперь лежал длинный убор из десяти перьев, вместо трех, что там были раньше.
Хаджар же щеголял всего двумя, вплетёнными симметрично от фенечек бедуинов в волосы перьями. И, несмотря на малое количество, они были яркими. Одно – алое, как кровь. Второе – белее первого снега, выпавшего на горные вершины в зимний сезон.
Хаджар решил не беспокоить своего товарища.
Вместо этого, свернув в тень, он отошел на дальнее от праздника, где собрались все орки, расстояние. Здесь, среди бесконечного лабиринта шатров, ему частенько попадались молодые пары орков, ищущих уединения.
Нравы у краснокожих, относительно весьма лояльного к этому делу, Даанатана, были предельно свободными. Пока орков не связывали узы семьи, он мог перебирать партнеров хоть по нескольку раз за ночь. Чем, кстати, большинство молодых в данный момент и занимались.
Наверняка это место понравилось бы Неро и вызывало приступ презрения со стороны Эйнена.
Найдя уголок, свободный от шатров и света, погруженный в едкий мрак почти безлунной (последствия Черной Звезды) ночи, Хаджар уселся в позу лотоса.
Для медитаций этого не требовалось ни одному не то, что адепту, но даже практикующему. Лишь смертный, стремящийся преодолеть бренность тела и развивающийся в ступенях Телесных Рек и Узлов был вынужден использовать эту позу.
Хаджар достал из пространственного кольца полученный от шамана мешочек. Он положил его перед собой и, развязав тесемки, еще раз посмотрел сквозь Реки Мира.
Энергия, которой буквально дышал порошок, завораживала. Порой, в пульсациях, она принимала форму того самого папортника, из корня которого и была сделана данная субстанция.
Хаджар нисколько не сомневался, что в Даанатане за грамм подобного “зелья”, он мог бы выручить имперских монет по собственному весу. Здесь же, судя по всему, находилось не меньше пятидесяти грамм.
Сложно было даже подсчитать в монетах, сколько мог стоить один подобный мешочек. И это с учетом, что Хаджар считал вес именно по рыночной цене корня, в то время как порошок, да еще и по-особому приготовленный, стоил в несколько раз дороже.
Действительно достойная плата за все то, что пережил Хаджар в компании с орком и ласканскими учениками школы “Красного Мула”….
При воспоминаниях о Дереке, Алее и Ирме неприятно закололо в груди. Хаджар тут же прогнал сцены недавнего прошлого из разума.
В момент развития разум должен был быть чист и свободен от всего мирского. Иначе, вместо прогресса, Хаджар мог получить такой удар по своему Ядру, что, в лучшем случае, неделю пролежал бы в постели. В худшем – произошел бы регресс.
Он бы откатился на стадию назад. А, как ходила молва, после такого никто и никогда не мог уже продолжать карабкаться по лестнице развития.
Какое-то время Хаджар посвятил тому, что циркулировал энергию в теле согласно технике, описанной в свитке “Пути Среди Облаков”.
Это было сложно. Техника была не приспособлена под энергетическое тело человека. Поэтому то, что давалось драконам буквально с рождения, Хаджар вынужден был осваивать потом и кровью.
Причем – в прямом смысле этой фразы.
Пот лился по его спине ручьями, а из носа и глаз потекли стройки крови.
Спустя полчаса, когда энергетическое тело было разогрето, а Ядро пылало собственной силой, Хаджар, не прерывая медитации, обнажил Черный Клинок.
Он, немедля, вонзил его прямо в центр татуировки зова. Клинок, пронзив мышцы и кости, едва не коснулся сердца. До него оставалось не больше толщины женского волоса.
Ошибись Хаджар с силой, то совершил бы банальное самоубийство. А вложи он в удар слишком мало, и тогда бы порошок шамана ушел в пустую и никак ему не помог.
Убирая клинок, Хаджар усилием воли не позволил ране начать затягиваться.
Взяв мешочек, он поднес его к резаной ране и, одновременно с циркуляцией собственной энергии, начал “вдыхать” энергию порошка.
Свиток медитации драконов требовал использовать именно корень тысячелетнего папоротника. Сам по себе цветок, такого возраста, считался небывалой драгоценностей.
А уж корень стоил куда дороже листьев или стебля, потому как являлся “сердцем” растения.
И именно так – “сердце к сердцу”, требовалось использовать энергию корня.
Хаджар же использовал энергию не просто корня, а эссенции этого корня. И не тысячелетнего, а в три раза старше.
Так что энергия, которую он вдыхал, была не просто втрое гуще и насыщеннее, чем использовали молодые драконы, а сразу в целых семь раз!
Энергия порошка втягивалась в его тело и вливалась в сердце. Многие смертные, в погоне за дешевой силой, развивают мышцы своего тела. Их руки становятся крепче, ноги – больше, а торс таким же рельефным, как скала. Но, накачивая мышцы, они забывают о самой главном органе человека.
Забывают о сердце.
Эта глава техники “Пути Серди Облаков” была посвящена именно ему – сердцу. Как только его окутала вязкая, густая энергия, то сердце Хаджара забилось с немыслимой скоростью. От выброса адреналина все тело свело жуткой судорогой. Оно буквально обратилось в камень.
Следом за этим последовала боль.
Когда-то давно, в бытность практикующим, Хаджар развевался исключительно благодаря Ядрам диких монстров. В Империях, среди благородных или просто состоятельных семей, такой способ считался варварским. К нему, из-за боли и риска совершить ошибку, почти никто и никогда не прибегал.