Полог отодвинулся в сторону и в шатер вбежало четверо мужчин с мечами наголо. Хаджар приготовился к бою, но Атикус отрицательно покачал головой и сделал пару жестов рукой. Четверо, на мгновение замнувшись, вышли вон.
– Это будет длинный рассказ, мой принц. И услышав его, вы уже больше не сможете видеть перед собой такой же прямой путь, как раньше. Во всяком случае, эти события заставили меня увидеть развилки. Увы, я слишком поздно понял, что свернул не туда.
– Расскажи, – внов повторил Хаджар.
– Тогда слушайте, мой принц. Это та история, которую не рассказывали вам ни достопочтенный Мастер, ни премудрый Южный Ветер. История, которую уже почти никто не знает, а кто помнит – старается забыть. Историю, в которую вы, скорее всего, никогда, не поверите. История о том, как никто из братьев не хотел предавать друг друга, но оба они сделали это. Каждый по-своему…
Хаджар слушал рассказ Атикуса, и картины прошлого сами собой появлялись у него перед глазами.
Все началось с того, как Хаджар, стоя на балконе смотрел вслед уезжающим родителям, Атикусу, Примусу и остальным генералам.
Кочевники на границах опять решили начать сезонные набеги. Но на этот раз Король решил дать не просто решительный отпор, а пойти за границы королевства и ударить по столице кочевого племени.
Битва была тяжелой – пришлось драться на берегу широкой реки. Кочевники изначально обладали преимуществом – они атаковали с суши. Войскам Лидуса же приходилось высаживаться с лодок на берег.
Атикус в тот день решил, что удача не просто отвернулась от него – а плюнула в лицо. Не успел он сойти на берег, как банально поскользнулся на речном иле. Лишь на мгновение он потерял равновесие, но этого было достаточно, чтобы пять стрел вонзились ему в тело.
Это видел Хавер. Он, с ревом, прорезал путь сквозь врагов. Он пытался пробиться к умирающему, чтобы спасти его.
- “Я тренировался с Хавером с самого детства. Мы бились с ним в тысячах битв. Я не мог не узнать вас, мой принц. За вами будто стоит его тень. Вы даже меч держите точно так же, как и он. Другие этого могут не видеть, но я – да”.
Видя, что Король открыл спину, десятки офицеров кочевников бросились к нему. Но словно из-под земли возникла Элизабет. Она была огненным вихрем, сметающим врагов на пути. Ни один меч и ни одна стрела так и не смогли коснуться Хавера.
Вот только врагов перед его лицом не убывало, а только прибавлялось.
От взрывов и огня небо затянула черная туча. Сотни мертвых, тысячи умирающих усыпали речной берег. И в этой вакханалии смерти и агонии, Атикус почувствовал нечто… не человеческое. Нечто, демоническое.
И это стало началом конца.
Глава 238
Атикус истекал кровью и видел, как мир вокруг него дрожал, будто бы воздух, нагретый огромным костром. Гора, стоявшая на западе, стремилась принять причудливые очертания высокого замка. Черное небо почему-то покрывалось сиренево-алой коркой.
Что-то кричали кочевники, спасающиеся бегством. Они бросали за собой оружие, пленных, даже собственных людей. Те, кому не хватало лошадей, пытались зацепиться за стремя, но их сбрасывали на землю. Все вокруг заполнилось криками людей, умирающих под копытами обезумевших от ужаса лошадей.
Внезапно над Атикусом нависло нечто, очень слабо напоминающее человека. С твари свисали подранные, как если бы были просто тканью, латы. Длинные, покрытые струпьями руки свисали ниже колен. Вместо зубов – черные клыки, а глаза краснее горячих углей.
Атикус приготовился к смерти, но та так и не пришла за генералом. Тварь зарычала, из неё полилась черно-зеленая кровь.
Примус успел раньше своего брата и нанизал монстра на свой палаш. Сбросив тушу с клинка пинком ноги, он сказал генералу в шутливой манере:
- “Ты должен мне, генерал”.
Вот только Атикус знал, что если они выживут, эта шутка станет правдой. Он действительно останется должен Примусу. Человеку, которому он доверял меньше всего.
Оставалось только “радоваться”, что сегодня они вряд ли уйдут в обратный путь. Кочевники, кто успел сбежать из этого, без сомнения, ада, сменились на разномастных тварей. Они выглядели ожившими кошмарами. Рвали, жрали, убивали всех, до кого только могли дотянуться.
Атикус невольно вспомнил слово “демон”, и мысленно засмеялся своему дурацкому предположению. А после, смех в его голове сменился печалью. Он так и не сумеет вернуться ко дню рождения маленького принца.
Не сможет тайком подарить ему свой отцовский кинжал. Тот передавался в их семье в течении сотни поколений.
Но судьба жестока. После того, как Атикус сменил пять жен, знахарка сказала, что боги не наделили генерала способностью продолжить свой род. Так что Атикус собирался передать свое единственное наследие самому достойному – маленькому принцу.
Он был уверен, что несмотря на все старания Хавера и Элизабет, их мальчика вырастет совсем не ученый, а воин.
Великий воин.
Возможно – величайший.
Вокруг Атикуса столпилась сотня человек. В их числе были и Король с Примусом. Элизабет, а рядом с ней прекрасная девушка с бирюзовыми волосами. В свете сиреневого неба они отливали летней зеленью.
Она сражалась коротким клинком и были изящна в своей смертоносности. Неудивительно, что Примус так сильно любил эту девушку…
Невеста брата Короля – Леонора. Мечница, прославленная на все северные районы королевства. Дева, которая никогда не присоединялась ни к одной армии. До тех пор, пока не встретила Примуса и не стала биться с ним бок о бок.
Они были хорошей парой.
Жаль, что и они умрут.
Внезапно, генералу показалось, что перед его глазами вспыхнуло миниатюрное солнце, а мир вокруг застыл. Спустя мгновение, Атикус понял, что в одном он ошибся – это было вовсе не солнце.
Но мир, все же, действительно замер. Зависли в воздухе жуткие твари. Огненная техника Элизабет не успела принять облик могучей птицы.
Удар Хавера, почти такой же стремительный как тот, что “рассекает небо” замер на волоске от самого клинка. Довольно загораживающее зрелище.
Ветер Примуса, доставшийся ему в наследство от отца (да будут праотцы к нему благосклонны), превратился в призрачный, лунный шелк. Атикусу всегда нравилось, когда Примус призывал свой лунный ветер. Он был так красив, что часто выигрывал не только битвы, но и океаны женского внимания.
Леонора, несмотря на то, что сражалась простым коротким клинком, каждым ударом поднимала целые цунами силы. Они сметали тварей, гнули вековые деревья и раскалывали камни.
Часто Атикус размышлял что было бы, если Леонора владела не коротким, а тяжелым мечом. Из тех, что длиной превышают два метра, а весом – полсотни килограмм.
- “Задержись, несчастный генерал”, - прошептал мелодичный, будто бы детский голос.
Атикус, сквозь пелену смерти и зов предков, рассмотрел в солнечном шарике очертания миниатюрной девочки. Сотканная из нитей света, она взмахивала крыльями бабочки и держала Атикуса за палец. И только это удерживало его от того, чтобы уйти к дому, где ему всегда рады.
Генерал смотрел на появившееся перед ним чудом. Он вспоминал старые сказки столь же старого Южного Ветра. О том, что в этом мире, сквозь время и ветер, через луну и солнце, по земле и огню, летают феи. Создания, наделенные небывалой силой и наказанные за это небесами бесконечным одиночеством.
Они служили богам. Были их посланниками. И любая история, в которой появлялись эти создания, была обречена закончиться печально.
Фей боялись. Про них пели песни. Их любили и ненавидели.
- “Вы не должны быть здесь, несчастный генерал”, - от голоса феи у Атикуса потекли слезы. Он был прекрасен и столь же печален. На её миниатюрной талии качалась столь же миниатюрная шпага. – “И демонов не должно быть здесь. На седьмом небе ошиблись, несчастный генерал. Яшмовый Император в ярости. Я здесь, чтобы утешить его ярость и изменить вашу судьбу”.