Хаджар же смотрел на реки крови и видел в них свое отражение. Он уже и не помнил, когда вглядывался в отражении в зеркале или ручье. С того самого момента, как рука Примуса пронзила грудь его матери и вырвала еще бьющееся сердце. Именно после этого он смотрел на отблески отполированных до блеска клинков.

После каждой битвы, после каждой сечи, все воины, с надобностью или без – все точили и мыли свое оружие. Так им наставляли их учителя, а им – их учителя, а тем – учителя учителей. Кто-то верил в то, что он ухаживает за своим оружием, другие попросту очищали таким образом свое сознание и успокаивали нервы. Но далекие предки знали, зачем они постоянно чистят оружие.

Когда твой клинок рассекает…

– Да приди же ты в себя, Хаджар! – Эйнен вонзил шест-копье в землю и под ногами атакующих вдруг вытянулись сотни теневых копий его оружия. – Пробуждение Речного Змея!

… чью-то плоть, то забирает с собой не только кровь, но и частичку души. И именно от этих частичек, воины так тщательно чистили свое оружие. Они пытались забыть о всех тех, чьи жизни оборвали. Кто уже больше никогда не обнимет мать, не пожмет руку отцу, не приласкает возлюбленную.

Но разве это меч забирал их жизни? Разве это он орошал землю кровавыми реками, позволяя крестьянам собирать богатые урожаи, взошедшие на чьих-то смертях?

Нет, это не клинок чистили воины. Не клинок они полировали. Не клинок они пытались сохранить острым и твердым. Хаджар видел меч во всем, что его окружало. Капля воды в его руках могла стать острее самой искусной стали. Пучок травы мог рассечь доспехи. Порыв ветра – пронзить чье-то сердце.

Те, кто достигал такой стадии, начинали мыть руки. Они чистили их порой с таким остервенением, что сдирали кожу и проливали уже собственную кровь. Будто ею хотели смыть ту…

– Мы сейчас погибнем! – Эйнен пропускал один удар за другим. В то время, пока Хаджар стоял по центру поля и ветер раздувал его плащ из черного тумана, Эйнен отражал натиск адептов. Он устлал землю десятками тел, но не мог в одиночку противостоять сотне. – Скалистый Берег! Пробуждение Речного Змея!

… что осталась от противников и врагов. Но сколько не три кожу, сдирая её до костей, а все же крови на руках не остается. Эта кровь, эти смерти, все эти частички чужих душ, они не на мече или руках.

Они в твоем сердце. В твоей душе.

Ведь не меч лишает кого-то жизни. Не руки, которые его держат.

Жизни лишает сердце. Именно оттуда идут намерения, которые и движут руками, которые держат меч. Ибо все вокруг меч. И все вокруг сердце. А если так, то значит и меч хранится внутри него – внутри сердца.

Внезапно все сражавшиеся почувствовали невероятное давление. Не чистой силы, а скорее какого-то первобытного страха. Памяти предков о том, каково это, когда когтистая лапа зверя тянется к твоему горлу.

По спинам большинства, за исключением лишь нескольких сражавшихся, пробежали холодные мурашки. Им показалось, что не просто к их горлу приставили наточенный коготь или клинок, а прямо к душе – к сердцу. Казалось, что сделай ты хоть одно неверное движение, и минуя любую защиту,

Анис, пронзив раненное левое плечо Лиона, ошарашенного внезапным давлением, повернулась в сторону, откуда исходило столь знакомое ей чувство. Она с удивлением смотрела на закутанного в плащ из черного тумана. Простолюдин из каких-то далеких земель оказался способен достигнуть мастерства Меч в Сердце?!

Невозможно!

Стрела, сорвавшаяся с небосклона, пронзила фигуру в черном плаще. Анис, внезапно, почувствовала не только облегчение от осознания того факта, что невозможного не произошло, но и почему-то столь сильную рану, что та едва не полоснула по душе.

Лион, воспользовавшийся заминкой противницы, с силой толкнул её ногой в живот. Артефактная броня в несколько раз смягчила полученный удар, но даже так – Анис оторвало от земли и протащило несколько метров по воздуху.

На лету, приходя в себя, она извернулась и нанесла секущий удар по стоявшему позади неё копейщику. Снеся ему голову, она, все еще в воздухе, схватила её за волосы и швырнула в Лиона.

Тому пришлось отмахнуться от внезапного снаряда и, благодаря выигранной секунде, Анис смогла скрыться в гуще возобновившейся битвы.

– И все равно ты будешь моей, Анис Динос! – прозвучал ей в спину горячий, полный азарта боя, смех.

Анис же, словно против воли, вновь повернулась к простолюдину. Она ожидала увидеть умирающего адепта, но то, что предстало перед её взором… Этому она так и не смогла подобрать описания.

Во всем клане Хищных Клинков, среди молодого поколения, лишь она и Старший Наследник смогли достичь стадии Меч в Сердце. Анис сделала эта уже к пятнадцати годам и завоевала себе славу гения. Старший наследник, сумевший добиться тех же результатов к двенадцати, слыл монстром среди монстров.

Но оба они являлись потомками одного из сильнейших кланов Дарнаса. К тому же – Хищные Клинки издревле считались кланом воинов. Они не занимались мирными профессиями, как Марнилы или Тарезы – только сражениями.

Но чтобы какой-то простолюдин к шестнадцати годам освоил то, на что у таких же как и он – простых адептов уходят века?!

Но, сомнений не было, это действительно оказалась стадия Меча в Сердце.

Глава 478

Внезапно в сознание Хаджара мощным потоком начала вливаться информация. Он слышал голос, такой далекий, но такой знакомый. Этот голос принадлежал учителю его Учителя. Наставнику его достопочтенного предка. Того, кто мог смотреть сквозь время и пространство и обладал силой, превосходящей не только понимание Хаджара, но и его самые смелые мечты.

– Что такое Оружие в Сердце? – как и тогда, в воспоминаниях Травеса, да будут праотцы благосклонны к нему, голос старика-мастера был одновременно преисполнен мудрости и в равной степени – насмешки. – Представь себе, юный Травес, что всю жизнь ты идешь рука об руку со своим шестом-копьем. И, как верная собака принимает черты хозяина, так и хозяин – черты собаки. В чем сила твоего шеста-копья, юный Травес?

– В…

Голос дракона, словно давая возможность ответить Хаджару, затих. В чем была сила его меча? Вопрос, кажущийся простым, на самом деле содержал в себе необычайную глубину.

Разумеется, он не имел никакого отношения ни к мечу Хаджара, ни к шесту-копью Травеса. Ведь если все вокруг меч, а меч лежит в сердце, то и сердце – тоже меч. А значит вопрос звучал совсем иначе.

Но в чем же заключалась сила сердце Хаджара Дархана?

И тут его “губы” растянулись в признательной улыбке.

– Не знаю, – ответил он.

– Тогда подумай, не в чем сила, твоего меча, а ради чего ты им владеешь.

И вновь это странное чувство, будто древний мастер клинка обращался не к своему ученику, а к Хаджару напрямую.

Ради чего он владел своим мечом?

Хаджар вспомнил то видение, которое подарила ему Трава Снов. Как мать играла с ним в покоях во дворце столицы Лидуса. Как спрашивала у сына, что тот видит по ту сторону окна. И Хаджар видел… как в полузабытом сне, он видел…

Он летал над огромными просторами из ровного, зеленого моря. Так ему казалось сперва, а потом, приглядевшись, среди моря он различил огромные горы, подпирающее небо. Прекрасные города, настолько большие, что могли бы вместить в себя некоторые страны. В небесах парили странные животные и, кажется, даже драконы.

А зеленое море оказалось лесами, долинами и лугами. Синие вены – широкими реками, больше напоминающими вытянутые океаны. А моря же – они были размером со звездное небо.

Ему казалось, что все это он уже видел прежде. В какой-то другой, полузабытой жизни. Жизни, в которой он всегда знал, ради чего каждый день борется за каждый новый вздох.

И это знание, почему-то, по какой-то невероятной глупости, осталось позади. Забылось. Покрылось плесенью будничных дней. Коркой чужих желаний и надежд.

Но теперь он, будто змея сбрасывает старую кожу, вылезал из кокона представлений о том, кем он должен был стать.